14 мая начнутся съемки фильма «Гадкие лебеди» по повести Аркадия и Бориса Стругацких. Снимать фильм будет Константин Лопушанский. История отношений его отношений с творчеством братьев Стругацких довольно давняя: он был стажером на фильме Андрея Тарковского «Сталкер», а в 1986 снял фильм «Письма мертвого человека», в написании сценария котрого принемал участие Борис Стугацкий.

В июле съемки должны уже закончиться, премьера намечена на январь 2006 года. Перед началом съемок мы встретились с режиссером фильма и Андреем Сигле, который в этом проекте выступает сразу в двух качествах: продюсера и композитора.

На какой стадии проект?
Андрей Сигле – Работа в полном разгаре, подготовительнй период подходит к концу, пробы уже завершены. Заканчиваются последние подготовления к съемочному периоду, когда будет сказано: «Мотор!», — и Константин Сергеевич Лопушанский начнет снимать, я уверен, самую выдающуюся картину последнего времени.У нас интернациональный состав актеров, главную роль исполняет канадский актер Григорий Гладий, на главную женскую роль планировалась французская актриса Наташа Ренье…
К.Л. — …но мы утвердили питерскую актрису Лауру Пицхелаури девушку восточного типа, несущую изумительную ауру…
А.С. — По сюжету, комиссия, которая находится на острове – международная. Материал будет на трех языках.
К.Л. -Лаура добавит восточную линию, которая и правдива, и интересна по смыслу и метафорам фильма. Еще в картине будет задействованы актеры: Ольга Самошина, Леонид Мозговой, Алексей Кортнев.

Вы упомянули остров – его не было в повести…
К.Л. — Это оговорка.
А.С. – Это затопленный город, окруженный со всех сторон водой. Там постоянно идут дожди.
К.Л. – Он и затоплен, и ограничен со всех сторон контролирующими комиссиями, которые подозревают, что мокрецы – это какая-то зараза.

Будут ли какие-то отличия от текста Стругацких?
К.Л. – Главная линия нашего фильма – история героя, писателя Банева, который едет спасать дочь. У Стругацких это есть, но не в такой степени. Здесь на первый план выходят темы отношений поколений, ответственностьи за будущее, и уже в широком смысле – ответственностьи перед природой, гибнущим миром.
А.С. – Мы очень бережно относимся к тексту, мы постоянно в контакте с Борисом Натановичем. Он благословил сценарий, который сделал Константин Сергеевич при участии Вячеслава Рыбакова. А что касается экологической темы… нашу картину курирует Михаил Сергеевич Горбачев, который на сегодняшний день серьезно занимается проблемами экологии.
К.Л. – Он, а в его лице – Международный Зеленый Крест – официально взяли патронат над нашей картиной.

Какой будет музыка в этой картине?
А. С. – Работа началась с музыки, что-то уже сделано, но вопрос о музыкальном одеянии картины будет решаться, когда уже будет визуальный материал. Потому что музыка – это та краска, та приправа, которая обязательно должна быть «по вкусу».
К.Л. – У нас уже есть практика работы вместе. Музыка – компонент для нас очень серьезный, почти драматургический, который дает какие-то иные подтексты.

Я знаю, что на роли мокрецов вы планировали взять чуть ли не весь состав театра «Дерево»?
К.Л. – Предполагалось, что мы будем сотрудничать с ними из-за их пластики, еще каких-то вещей, которые предлагал Адасинский. Но в результате очень много сложностей возникло с согласованием графиков.
А.С. – На самом деле это была идея Михаила Шемякина.

Будет ли он художником фильма?
А.С. – Мы вели достаточно плотные переговоры о его возможном участии в проекте, еще сами не понимая, какое оно может быть. Был безусловный взаимный интерес. Но Михаил Шемякин очень занятой человек, а работа в кино требует каждодневного присутствия и рутинной работы. Поэтому сотрудничество на сегодняшний день предполагается, но его рамки мы пока не можем описать.

Про что будет кино?
К.Л. – Фильм будет жанровым. Это мистический триллер, в котором главной загадкой является присутствие Тайны и встречи с ней человека. Тайну можно понимать как угодно: религиозно, мистически, философски. А уже за этой Тайной встают все наши метафоры: столкновение поколений, взаимоотношения человека и природы. Тайна заключена в слове будущее – любое будущее, судьба человека и цивилизации являются тайной.
А.С. – Стругацкие всегда говорят о современном, насущном, но с определенным сдвигом в ту самую Тайну. Всегда постановка вопроса более значительна, чем реальная, повседневная жизнь.

Зритель, идя на экранизацию повести братьев Стругацких, в любом случае будет ожидать фантастического кино. Вы собираетесь оправдать эти ожидания?
К.Л. – Это будет настоящая фантастика. Но, понимаете, есть фантастика разная. И Стругацкие (так же, как Бредбери) занимают в мировой литературе ту нишу, которая называется философской фантастикой. Она рангом повыше, чем вульгарно-голливудская.
А.С. – Безусловно это будет авторское кино. Константин Сергеевич другого просто не снимает. Он лидер во всем, сценарий написан им, вся философская нагрузка, которая ложится на авторский кинематограф, тут, конечно, будет. Но сама подача этого материала будет жанровой. Это будет очень смотрибельное, напряженное, динамичное кино. В этой картине главной вдохновляющей силой является режиссер. Это не продюсерское, а режиссерское кино.
К.Л. – Прежде чем снимать, мы договорились, как мы видим будущую картину. Мировой кинематограф изменился. Имея в арсенале то, чем владеет авторское кино, излагать имеет смысл по законам жанрового кино. Зритель должен смотреть, не отрываясь. К сожалению, была тенденция в авторском кино, когда какие-то художественные достижения оставались сами по себе, не находя своего зрителя. А пример того же Ларса Фон Триера показывает, как можно снимать для широкого круга зрителя.

Творчество братьев Стругацких почти всегда политизировано. В повести «Гадкие лебеди» показана довольно мрачная картина. Для вас это важно? Будете ли вы говорить в фильме о современной России?
К. Л. – У меня давние отношения со Стругацкими. Борис Натанович разрешил мне снимать эту работу – а разрешает он далеко не всем. Причем он считает, что лучше всего, когда режиссер делает свое дело, не оглядываясь на авторитет писателя, — тогда может получиться хорошее кино. Те моменты, которые были связаны с определенным временем, когда создавалась повесть: политические намеки, недоговоренности – они сегодня не работают и не нужны. От этого мы отказались. Взята основная, на мой взгляд, гениальная коллизия: отношения потрясающе интеллектуально развитых детей, – и цивилизации, которая может погибнуть, но еще этого не понимает.
А.С. – Наше кино будет не политизированным, но политическим. Ведь политика – понятие довольно широкое. Например, проблема отношения к тем, кто иначе выглядит, иначе думает, иначе одет…
К.Л. – Это ведь одна из самых болезненных тем современности. Есть две цивилизации: европейская и мусульманская; каковы будут их отношения – большой вопрос. Но специально мы не ничего делаем – это темы, заложенные в повести.

Будет ли специально разработан мир будущего, в котором все происходит? Модели одежды, автомобили…
К.Л. – Нет, этого мы решили избежать. Ведь время действия – «лет через 10», практически наше время.

Количество отечественных фантастических фильмов в ближайшее время будет только увеличиваться. Как вы думаете, это говорит о «зрелости» нашего кино? Или просто о больших деньгах, которые в него пришли?
К.Л. – Тут совпало несколько линий. Просто так никто ничего снимать не будет. Значит, у общества есть потребность видеть эти фильмы. С другой стороны, есть традиция нашего кино, которому всегда было свойственно заниматься высоким искусством. Фантастика – это тот редкий жанр, который позволяет вводить элементы искусства в структуру смотрибельного. Очень большие возможности для фантазии у художника. Потом есть традиция Голливуда, который приучил нас, что такого рода фильмы – всегда очень зрелищные.

Вы рассчитываете на зарубежный прокат?
А.С. – Конечно. У нас французский копродюсер. За рубежом существует огромный интерес к этому проекту, они ждут его с нетерпением. Темы, которые мы поднимаем, касаются не только нашей страны или нашего времени – они общечеловеческие.

по материалам proline-film.ru