Более двух лет ждали любители фантастики выхода книги признанного мастера фэнтези Ника Перумова «Череп в небесах». Роман, завершая цикл «Империя превыше всего», является продолжением книги «Черепа на рукаве», вышедшей в марте 2002 года. О новой работе и своем мировоззрении Ник Перумов рассказал обозревателю Страны.Ru Глебу Борисову.

- Николай Даниилович, вы довольны «Черепом в небесах»? Сейчас, когда произошла трагедия в Беслане, опять возобновились теракты, вам ничего не хотелось бы изменить, добавить или, напротив, убрать?

- Никогда ни один автор не может быть доволен книгой до конца. Само собой, кажется, что вот тут мог изложить по-иному, тут — расширить, тут — сократить... Но одно из авторских "умений" — это умение поставить точку, ведь никакой текст не идеален, и улучшать его можно до бесконечности.

Что же касается "привязки" к бесланской трагедии — я не стремился к полной "злободневности" своей книги по принципу "утром в газете — вечером в куплете". Да, кое-какие тенденции и аналогии из нашего "сегодня" в "Черепе" найти нетрудно. Но именно кое-какие. И уж конечно, писать "по горячим следам" что-то художественное о бесланском кошмаре — я бы никогда не решился.

- Во второй части дилогии «Империя превыше всего» ваш герой резко меняет не только образ жизни, изменяется его менталитет, отношение к жизни. Насколько вам лично близка исповедуемая им идеология?

- Герой меняет свой образ жизни, поступая на службу в имперскую армию, становясь, как сейчас говорят, "контрактником". Но ведь идет-то он в армию не потому, что ему так мила медь имперских труб, а потому, что ненавидит все это, о чем прямо говорилось в первом романе дилогии. Изменение же его отношения как к империи, так и к тем, кто борется с ней происходит постепенно, на протяжении двух книг, как и положено характеру, который автор надеялся показать в развитии, в столкновении с "принципом меньшего зла".

Что же касается моих убеждений, то я их никогда не скрывал — я монархист, из способов государственного устройства мне ближе всего конституционная монархия, где государь выступает, если можно так выразиться, моральным стержнем нации. Мои предки верой и правдой служили России, тянули лямки армейской службы. Прадед, Данила Назарович, воевал в Болгарии в 1877-78 годах.

Я пытался избежать одномерности, показывая империю в своем романе. Исполин с далеко не всегда "приятным выражением", она является "меньшим злом" по отношению к кровавому хаосу. Свобода — вещь прекрасная, но лишь когда она сопровождается "системой сдержек и противовесов". Это всем известная азбучная истина.

- Вы считаете, что эпопея главного героя закончилась? Не может так случится, что издательство, видя популярность серии, вынудит вас продолжить ее написание?

- Нет, издательство не может меня ни к чему принудить. У нас очень продуктивное, равноправное сотрудничество, где мне всегда идут навстречу и относятся с пониманием к неизбежной в писательской работе "аритмии", когда роман никак не хочет "заканчиваться", несмотря на все усилия автора.

А эпопея главного героя завершилась. Вы спросите, нельзя ли написать там что-нибудь еще? Конечно же, можно. Я не любитель абсолютно четких недвусмысленных окончаний, где все ясно и читательскому воображению ничего не достается. Конец дилогии в достаточной степени открытый. Но продолжать эту тему я не стану. Я высказался.

Другое дело, если у меня самого возникнет идея, которую лучше всего окажется воплотить именно в этом антураже. Тогда, конечно, да, герои Нового Крыма и имперской столицы вновь постучат ко мне в дверь.

- "Я буду носить на рукаве эмблему Третьей Десантной Дивизии "Totenkopf", "Мертвая Голова". Серебряный череп на черном геральдическом щите. И еще — "Gott mit uns" на бляхе парадного ремня" — мечтает главный герой книги Руслан Фатеев. Вы являетесь поклонником императора Павла, стремящегося насадить в Российской империи германский порядок, уклад, армейские традиции? Или в книге звучат ваши личные пристрастия?

- Гм. Прошу считать меня озадаченным. Герой никак не "мечтает" носить эти знаки различия. Он констатирует факт, что ему придется служить в "героизированной" дивизии, прекрасно зная ее истинную историю. Он ненавидит и презирает тех, кто подчищает историю, делая из эсэсовских лагерных охранников (а изначально "Мертвая голова" была сформирована именно из них) неустрашимых рыцарей, борцов за светлое будущее тевтонской расы. Так что все мои ответы здесь весьма просты: нет, я не германофил, не являюсь особым поклонником и императора Павла, хотя определенные здравые мысли у него, бесспорно, имелись.

Что же касается Германии, то, при всем моем уважении к профессионализму немецких офицеров и генералов (что отразилось и в тексте моего романа), я не могу не помнить, что именно они в свое время не ударили палец о палец, чтобы защитить ускоренный демонтаж Гитлером демократических институтов Веймарской республики. И, впоследствии, уж слишком охотно они "только выполняли приказы", когда фюрер германской нации начал войну за передел мира.

- Еще одна цитата — «Отступать некуда, позади Москва. Хотя, конечно, с потерей Москвы не потеряна Россия, как сказал когда-то светлейший князь Смоленский Михаил Илларионович Кутузов" — довольно ностальгично вы пишите из Соединенных Штатов. Может, было бы честнее либо приехать сюда и писать подобные строки. Либо утверждать, что позади вас Нью-Йорк, Вашингтон, США? Вы же не политический беженец, а ваши книги не являются компроматами на Россию и ее правительство.

- Как мне кажется, процитированный отрывок не имеет никакого отношения к ностальгии. И та, и другая фразы стали крылатыми, и слишком часто применяются вне подлинного понимания ситуации. Далеко не всегда, "когда позади Москва" нет и не может быть никакого иного выхода, кроме как "стоять до последнего", и далеко не всегда можно успокаивать себя словами, что, "Россия, мол, все равно не потеряна".

Вообще же достаточно удивительно было прочесть, что о России можно писать только находясь в России. Русских людей разбросано по свету немало, и все они, оставаясь русскими, не могут не вспоминать, не думать и не писать о России. Москва для меня — столица, а Нью-Йорк или Вашингтон — не более, чем названия на географической карте, да, в случае последнего — местонахождение различных бюрократических учреждений, никаких чувств во мне не вызывающие.

А так вы совершенно правы, я не политический беженец, никогда им не был и не стану.

- На прошедшем в Болгарии конкурсе «Еврокон-2004» вас признали лучшим фантастом Европы 2004 года. Есть ли у вас другие награды и насколько для вас важно такое признание?

- Наград у меня немного. Это уже давняя премия одесского (1996) конвента за "Гибель Богов", премия "Пятый меч" от организаторов конгресса "Странник", премия "Фантаст года-2003" как самому "тиражному" на тот момент фантасту и вот сейчас — Еврокон. Премии получать приятно, этого никто отрицать не станет, но у нас они, эти премии, пока еще в зачаточном состоянии.

"Еврокон" для меня значим тем, что там невозможно было "протащить своего", или каким-либо образом дать "своему хорошему парню". Два голоса от страны-участника, и все, привези с собой хоть весь фан-клуб в несколько сотен человек. Думаю, "Еврокон" мне достался потому, что книги мои стали издаваться в Польше, Чехии, Словакии, Болгарии...

- Вас трудно считать фантастом в привычном понимании, скорее, специалистом высокого класса в жанре фэнтези. Вам часто приходится слышать обвинения в стилизациях Толкиена или Роулинг?

- О Джей-Кей (Джоанны Роулинг — ред.) еще ничего слышать не приходилось, наверное, потому, что она опубликовала свою первую книгу существенно позже, чем я. А про Толкиена, конечно, обвиняли, обвиняют и обвинять будут. Но к этому я уже привык.

- Ваш читатель мне представляется 14-летним подростком, мечтающим стать суперагентом, не прилагая к этому особых усилий. Его любимые фильмы — «Терминатор», «Универсальный солдат» или, в лучшем случае, "Звездные войны". Он играет в соответствующие компьютерные игры. И, сам не обладая умением фантазировать, с большим трепетом относится к чужим фантазийным изыскам. Но, возможно, я ошибаюсь. Каким его видите вы?

- Мой читатель — понятие точно не определимое. У меня есть читательница, которой за 80. Очень много тех, кто читает мои книги семьями. Читают меня, само собой, и мальчишки, и девчонки. Но мне кажется, для получения удовольствия от фантастики надо прежде всего самому иметь развитое и богатое воображение, чтобы увидеть все эти иные миры и странных героев. Те же, кто зациклен на компьютерных играх, зачастую не читают вообще ничего.

Я знаю, что книги мои популярны в студенческой среде — словом, я более высокого мнения о моих читателях.

- Обычно писателей спрашивают об их творческих планах. Но сейчас стало модно экранизировать российскую фантастику. Может ли быть такое, что по вашим книгам будут сниматься фильмы, а вы станете еще и сценаристом?

- Я очень на это надеюсь. Но пока никакой конкретной информации, кроме того, что компания "Новый русский сериал" приобрела права на экранизацию целого ряда моих книг, у меня нет.


источник :: www.strana.ru